Невысокий, плотного телосложения мужчина неопределенного возраста, в костюме-"тройке", при галстуке и в тюрбане, стоит, подавшись корпусом вперед, сжимая в полусогнутой руке револьвер. Палец на спусковом крючке. Взгляд – строго вперед. Поток велосипедов, мотоциклов и автомобилей со всех сторон обтекает высокий постамент. "Кому памятник, кто такой?" - спрашиваю у знакомого индийца, с которым мы несколько дней колесили по Амритсару. "Террорист", - последовал краткий ответ.

От такой формулировки я, признаться, несколько опешила. В голове /работа такая!/ сразу же всплыли "ритуальные заклинания": террористов ни плохих, ни хороших не бывает, у них нет ни национальности, ни религии, ни чести, ни совести, у них вообще ничего нет, поэтому разговаривать с ними не о чем, а надо их "мочить в сортире". А тут стоит посреди города памятник террористу – и, вроде бы, так и надо.
А во-вторых, в этом районе Индии, где лишь с середины 90-х годов вроде бы прекратили стрелять, а проблема Халистана перешла из "горячей" фазы в "словесную", с этим понятием вообще не все так просто.
Умирая от любопытства, помалкиваю, надеясь, что мой собеседник сам догадается пояснить. Он догадался.
... Cовершенное этим человеком деяние было квалифицировано в июне 1940 года Центральным судом по уголовным делам в Лондоне как преднамеренное убийство. Но именно за него ему и поставили впоследствии в Амритсаре памятник. А сам "террорист-камикадзе" вошел в число героев национально-освободительной борьбы. Посмертно.
Вся эта история начиналась в апреле 1919 года, когда Панджаб - последний, сдавшийся англичанам в середине Х1Х века, одним из первых предпринял попытку от них избавиться. Джавахарлал Неру, будущий премьер-министр независимой Индиии, а тогда начинающий "функционер"-конгрессист, предельно деликатно назвал все происходившее серией "эксцессов". Под ними подразумевались и расстрел англичанами 10 апреля в Амритсаре почти 50-тысячной демонстрации, и последовавшие за ним убийства подвернувшихся под руку английских чиновников, и разгромы принадлежавших англичанам банков. Вскоре "со страху" /тоже по выражению Неру/ англичане ввели во всем Пенджабе военное положение.
Его санкционировал тогдашний лейтенант-губернатор сэр Майкл Фрэнсис О`Двайер /1864-1940/. Из Панджаба никого не выпускали, вести оттуда до остальной Индии из-за цензуры почти не доходили. Но когда спустя несколько месяцев из закрытого района начали просачиваться кое-какие сведения, стали выяснятся жутковатые вещи.
13 апреля 1919 года в Амритсаре, равно как и во всем Панджабе, отмечали байсакхи – один из главных сикхских религиозных праздников, который всегда был одновременно и поводом для "массовых народных гуляний". Выходя из Шри Дарбар Сахиба, люди отправлялись на расположенную буквально в двух шагах площадь Джаллианвала Багх. Собралось, по разным данным, от 10 до 20 тысяч человек – кто просто отдохнуть, кто по делу. Здесь собрался политический митинг. Протестовали против обнародованных в январе "законов Роулетта", дававших властям неограниченные полномочия при проведении арестов и судов за закрытыми дверями, против расстрела демонстрации 10 апреля, против высылки двоих местных активистов и запрещения Махатме Ганди приехать в Пенджаб, куда он незадолго до этого собирался.
А 11-го числа в Амритсар срочно прибыла 45-я пехотная бригада общей численностью больше тысячи человек, которую передислоцировали из Джаландхара на случай возможных беспорядков. Указом амритсарского военного коменданта все политические акции, митинги, собрания и шествия были категорически запрещены.
Чтобы представить себе дальнейшие события, полезно взглянуть на саму площадь. Джаллианвала Багх - действительно, бывший сад, некогда принадлежавший придворному махараджи Ранджита Сингха /1780-1839/, в начале ХХ века представляла собой обстроенный со всех сторон пустырь, по форме напоминающий не вполне правильный прямоугольник, на который ведут всего два прохода. Проходы - это очень громко сказано, потому что гораздо больше они похожи на петербургские подворотни. Кроме того, прямо перед одним из них выкопано нечто вроде колодца. Других входов-выходов с площади нет вообще.
Весь мир знает, чем кончился злосчастный митинг, после которого само слово "Амритсар" надолго стало синонимом бойни. На площади появились солдаты - порядка 50 человек в сопровождении двух бронеавтомобилей с установленными на них пулеметами, перекрыли один из входов и после нескольких окриков офицеров открыли огонь на поражение. Получилось понятно что - "ходынка", в которой погибло больше тысячи человек, которым некуда было деваться на открытом и практически замкнутом пространстве.
Сейчас вся площадь переоборудована в мемориал, где горит вечный огонь, а на кирпичных стенах остались выбоины от пуль. Их по толпе было выпущено 1630.
Когда известия о расстреле на Джаллианвала Багх просочились за пределы Панджаба, английские власти, чтобы "выпустить пар", назначили совместно с Индийским национальным конгрессом комиссию по расследованию событий в Пенджабе в период военного положения. Джавахарлал Неру выехал в Амритсар за свидетельскими показаниями.
Все собранные комиссией данные англичане фактически положили под сукно. Командующего 45-й пехотной бригадой признали виновным в "неправильной интерпретации понятия "воинский долг", отправили в отставку, а потом погладили по головке в палате лордов. А попытки привлечь к ответственности лейтенант-губернатора Панджаба Майкла О`Двайера не кончились ничем, поскольку британская корона не имела ни малейшего желания отдавать его "на съедение". Из колонии его вскоре отозвали без лишнего шума.
Что, и все? Ничего подобного. Эта история имела продолжение.
Умереть спокойно естественной смертью в собственной постели О`Двайеру все-таки не дали. Нашелся свидетель амритсарского расстрела, который спустя почти 20 лет /двадцать!/ добрался до него, припомнил все прошлые "доблести" и рассчитался - пристрелил. Причем, что называется, "в наглую", надежно и красиво. В упор. Посреди Лондона. Средь бела дня. "При всем честном народе" - в присутствии порядка 150 свидетелей.
"Мститель", Удхам Сингх, родился в деревне Сунам в 13 км от Сангрура в княжестве Патиала в семье станционного смотрителя. Событие это было настолько "заметным", что даже даты его разнятся - под одним данным в 1899 году, по другим в 1903 или даже в 1905. Он рано остался сиротой и воспитывался вместе со старшим братом в Амритсаре в детском приюте, содержавшемся на общинные средства. На площади Джаллианвала Багх 13 апреля оказался случайно - подрабатывал продажей прохладительных напитков.
В середине - конце 20-х годов в национально-освободительной борьбе, кроме общей предложенной Ганди линии на ненасильственные методы, существовала и другая. Из подполья, а иногда и открыто, выступали люди, видевшие дальнейший путь в силовых методах. Эти "революционеры", люди левых взглядов, совершили по стране целую серию терактов, призванных главным образом произвести как можно больше шума. Так обстояло дело главным образом в Бенгалии и частично в Панджабе. В числе этих вот террористов /или индийских "народников? Неудачное, быть может, сравнение. Так придумайте лучшее/ оказался и Удхам Сингх.
Вскоре Удхам Сингх перебрался в США, но в 1927 году вернулся в Индию, где был арестован в Амритсаре за хранение оружия и провел в тюрьме 4 года. Выйдя на свободу, он вскоре сменил имя на более "говорящее" - Рам Мухаммад Сингх Азад. После освобождения он снова уехал из Индии, долго колесил по свету и в конце концов в 1933 году прибыл в Лондон с 200 фунтами стерлингов в кармане и самыми серьезными намерениями. Он устроился разнорабочим в Девоне - родном городе О`Двайера, и "присматривал" за ним в течение семи лет.
13 марта 1940 года /это была среда/ в одном из лондонских клубов в районе Вестминстер шло совместное заседание Королевского Азиатского Общества и Ассоциации Восточной Индии. С докладом о современном положении в Афганистане выступал бригадный генерал сэр Перси Сайкс. Послушать известного исследователя Востока собрался весь "колониальный бомонд" - около 130-150 человек. В числе почетных гостей и содокладчиков был и Майкл О`Двайер.
Спустя полтора часа заседание завершилось, почтенная публика, раскланявшись друг с другом, собралась было уже расходиться, как откуда-то справа, из бокового прохода, раздалось несколько выстрелов в сторону трибуны. О`Двайер, получивший смертельные ранения в область сердца, скончался на месте. Ранены были еще трое, в том числе министр по делам Индии лорд Зетланд /1876-1961/,. Все произошло буквально в считанные секунды.
В возникшей панике стрелявший попытался было скрыться, но больше двух шагов сделать не успел. Его так и скрутили с дымившимся в руках "Смит-и-Вессоном", после чего передали в руки подоспевшим констеблям.
Когда ему объявили, что он арестован и сейчас будет доставлен в полицию для допроса, тот, кивнув в сторону трибуны, возле которой в луже крови лежал труп О`Двайера, ответил: "А незачем. Все уже".
Ему предъявили обвинение в преднамеренном убийстве. "Убивать я никого не собирался"... Все время, пока шло следствие, Удхам Сингх настаивал, что он не убийца, не банальный уголовник, но действовал, руководствуясь исключительно политическими мотивами и "в знак протеста". Но английскую Фемиду эти тонкости мало волновали.
Следствие прошло оперативно. Взяли его с поличным, свидетелей было более чем достаточно, да и сам обвиняемый от содеянного не отказывался. Даже сообщил следствию, откуда револьвер взял - приобрел, мол, в кабаке у какого-то солдата, который расстался с оружием всего-навсего за пару выставленных покупателем "дринков". Он, кстати, до сих пор хранится в музее полиции Скотленд-Ярда.
4 июня 1940 года Удхам Сингх предстал перед Центральным судом по уголовным делам. Виновным он себя не признал, из последнего слова обвиняемого устроил политический митинг под общим лозунгом "долой британский империализм", плюнул судье в лицо и с тем был приговорен к смертной казни через повешение. 31 июля 1940 года приговор приведен в исполнение в Пентонвилльской тюрьме.
Дело было сдано в архив, где его раскопали дотошные индийцы и обнародовали в 1996 году, равно как и тюремные записки "гостя его величества короля Георга", который "ждет своей свадьбы со смертью" /это его собственные выражения. Юмор такой у человека был/.
Удхам Сингх выразил пожелание, чтобы его прах вернули в Индию. Его посмертная просьба исполнилась лишь в 1975 году. За урной специально ездил в Лондон тогдашний главный министр Панджаба, а впоследствии президент Индии гиани Заил Сингх.
А в конце июля этого года, в преддверии 63-й годовщины гибели Удхама Сингха, из Лондона в Индию был доставлен еще один документ по его делу – официальное свидетельство о смерти. Тюремный врач констатировал "перелом шейных позвонков в результате приведения в исполнение судебного приговора о смертной казни". Стандартная справка помещена в музей Джаландхара. А сама годовщина смерти 31 июля превратилась в целое событие в официальной жизни уже всего штата, когда на траурные мероприятия в Сунаме собралась едва ли не вся администрация во главе с главным министром Амариндером Сингхом - официально "капитаном", неофициально - "махараджой".
Да, кстати. Населенный пункт с именно таким вот названием с карты Индии исчез. Его переименовали, и называться он официально теперь будет очень длинно - "Сунам Шахид Удхам Сингхвала".

Вот такие террористы.